Катара-куле или проклятая башня

От автора

В Судаке, некогда замечательном греческом городе на берегу Черного моря в Тавриде, до настоящего времени сохранилась высокая башня на гигантской скале под именем Катара-куле. Название это происходит от двух слов, греческого: проклятая и татарская: крепость. Нет сомненья, что укрепление это основано греками в те давно минувшие времена, когда древнняя Судгайя была резиденцией греческих владетельных князей и досталась, в числе прочих городских укреплений, отважным генуэзцам, употреблявшим всевозможные меры к присвоению себе чужой собственности в виде переделок, вставки гербов с надписями и т. п. вследствие чего большинство современных археологов заключили, что обширный судакский замок есть творение итальянских выходцев, тогда как во времена их господства в Феодосии городок этот был лишен права торговли, охранялся ничтожною стражей и, следовательно, не представлял необходимости сооружать такого рода укреплений, на которые потребовалось много лет труда и громадные средства.

В таком предположении я с особенным вниманием прислушивался к легендам крымских туземцев в полном убеждении, что рано или поздно услышу хотя в полусказочном повествовании что-нибудь согласующееся с моим убеждением. В конце концов, мне пришлось повстречаться на южном берегу Крыма в греческом селении Аутка с священником отцом Григорием, прослужившем в этом сане 40 лет и происходившем от поколения первобытных иереев туземных греков. Дряхлый старец этот, которому я обязан чрезвычайно многими преданиями об исторических местностях Тавриды, вот что сообщил о Катара-куле:

Легенда о проклятой башне

Сергей Панин "Генуэзская крепость"

От деда моего я очень часто слышал, что вся приморская полоса земли в окружности Крыма принадлежала их прадедам, которые жили на ней счастливо и покойно до того времени, пока Константинополь не принадлежал Туркам и пока татары не укрепились в нашей стране; что здесь греки имели свои самостоятельные царства, княжества и республики и вели торговый отношения с самыми отдаленными странами мира; что здесь золото ценилось дешевле серебра и что повсюду было огромное изобилие в естественных произведениях, составляющих потребность народонаселения. Все эти удобства и блага послужили поводом к основанию многих городов и селений с замками или укрепленными башнями для предохранения семейств от внезапных нашествий неприятеля, но из всех этих городов будто славнейшим считался Судак недоступностью крепостей, воздвигнутых князьями его. По рассказам, постройка задумана одним из царевичей, выселившихся из Византии с тем, чтобы не возвращаться более в отечество. У царевича этого было три дочери божественной красоты и единственный сын, которого он любил до безумия. Когда он воцарился в Судаке и покончили с по стройкою двух крепостей, ему вздумалось осмотреть окрестности своей столицы. Увлеченный прекрасными видами дальних гор, архонт до того замечтался, что потерял лесную тропинку и заблудился. К вечеру он очутился около обширного грота и поневоле решился ночевать в нем.

Лишь только он соснул, как пред ним предстал седой монах в золотой митре, блистающей разноцветными огнями.

— Я давно желал тебя видеть, добрый царь — сказал он, кланяясь ему почтительно.
— А для чего я тебе нужен, святой отец?
— Мне необходимо сообщить тебе тайну, чтобы ты принял меры к предупреждению страшной беды. Ты лишишься всех детей твоих, если врагу удастся восторжествовать.

Сказав это, монах исчез.

Князь проснулся и долго думал, что может грозить его детям и как поступить, чтобы не допустить этого несчастья. С рассветом, выходя из пещеры, архонт порешил перевести их немедленно в только что построенные им крепости и окружить самыми преданными слугами.

Возвратившись домой, князь потребовал жену и, сообщив ей сказанное таинственным монахом, спросил ее мнение. Испуганная мать одобрила постановление мужа и в тот же день любимый сын переведен был в Катара-куле, а дочери в Хызъ-куле (Крепость дев — этим именем она называется до настоящего времени — прим. авт.).

В приказаниях, отданных стражникам, важнейшим считалось то, чтобы брат не знал о заключении сестер и чтобы сестры не подозревали ареста брата. На случай же, если она станут скучать и допрашивать, почему отдалены от родителей и находятся под строгим надзором, дать им понять, что княжеству угрожает великая опасность, по миновании которой их сейчас же возвратят домой.

Покончив с этим, архонт по прежнему занялся делами и усердно молил Бога о сохранении детей своих. Тем временем в крепостях, где просиживали его дорогие дети, не то творилось: все они изнывали от разлуки с теми нежными друзьями, которых любили давно. Наконец у них не хватило сил переносить тоски и три сестры согласились послать к родителям одного из стражников с просьбою дать им свободу, в противном случае они вынуждены будут умереть.

Посланный, которому показалось невероятною эта угроза и не хотелось тревожить родителей, предпочел дозволить тоскующим небольшую прогулку и свидание с братом.

Княжны с радостно приняли дозволение и бегом пустились к брату.

Константин Богаевский "Генуэзская крепость"

Молодой человек, которому известно было заключение юных и ни в чем не виновных сестер своих, с отчаянным рыданием бросился к ним в объятия и затем, посадив пред собою, рассказал следующее:

— Верный наш друг и родственник вчера вечером прислал мне записку, в которой сообщает, что мы все заключены в крепости по подозрению в желании отравить отца и мать, вследствие чего и приговорены судом к позорной казни. В подтверждение написанного он приложил заявление рабов, которые, ненавидя нас, рады были обвинить всенародно. В заключение наш родственник советует нам, как можно поскорее умереть честною смертью, потому что неизвестен час казни и не представляется возможности спасения, так как лжесвидетели представили даже яд, будто бы приготовленный нами для родителей.
— Быть не может! — вскрикнули девушки, хватаясь за головы — Неужели родители наши могут поверить такой бесчестной и возмутительной клевете?
— Если вы сомневаетесь в этом — возразил брат — то объясните мне причину нашего заключения в крепостях, куда отводятся только важнейшие преступники — и почему до настоящего времени нас не навестили ни мать, ни отец?

Сестры со вздохом взглянули на образ Божией Матери.

— Что же нам делать теперь? — спросила старшая.
— Ничего больше, как воспользоваться добрым советом нашего родственника.

После продолжительного молчания сестры решились послушать брата и умереть тою же смертью, какою он умрет.

Положено было всю ночь провести в молитве Творцу, а с первыми лучами солнца взойти на вершину крепости и оттуда броситься вниз на острые камни. Решение освящено было клятвою и прощальными объятиями. Несколько минут спустя сестры возвратились в свою крепость и со слезами бросились на колени пред ликом Спасителя.

В это время князь, покончив дневными занятиями, расположился на отдых, но не успел он сомкнуть глаз как пред ним предстал тот монах в митре, который являлся в гроте.

— Архонт — сказал он — если ты не поспешишь к детям твоим, то завтра с рассветом тебе придется собирать одни только обезображенные их останки. Да будет тебе известно также, что в крепости, где ты поселил сына, основал свое пребывание злой дух, который желая возмутить тебя против Бога подготовил одновременно смерть всем твоим детям. Проклята эта крепость до того времени, пока ты или наследники твои не сооружат в ней храм Божий и непрестанною молитвою не изгонят из нее вредного духа.

Князь в страхе пробудился и поспешил к жене. Ей снился такой же сон. Уверенные окончательно, что излюбленным детям их грозить серьезная опасность, родители не смотря на бурную, темную ночь, направились к высоким скалам, где томились и оплакивали свое назначение их честные и богобоязливые дети.

Со страхом и каким-то ужасом они окликнули полусонных стражников и едва слышными шагами приблизились к дверям, за которыми громко вопил несчастный юноша. В эту только минуту князь, убедившись в справедливости сказания таинственного монаха, быстро отворил двери, чтобы поскорее утешить дорогого наследника, но этот стук и внезапное появление в поздний час ночи родителей до того подействовали на юного царевича, что он лишился рассудка. Та же участь постигла и дочерей, вообразивших, что пришли требовать их к позорной казни.

Тяжкие события эти не менее жестоко поразили нежных родителей, которые в отчаянии ломали себе руки и готовы были броситься в пучину морскую. К счастью, подоспел таинственный монах и, прикоснувшись к каждому страждущему, заставил их очнуться от болезненных припадков, затем, благословив их на долгую и счастливую жизнь, он поднял глаза к крепости, где сидел княжеский сын, и трижды произнес проклятие.

— Катара! Катара! — повторили за ним и все присутствующие.

Самая высокая — Хыз-куле или крепость дев; слева от нее самая большая — Катара Куле, или проклятая крепость.

Вот с того-то времени — заключил священник — крепость эта носит название „Катара-куле“ или проклятой башни и название это не забудется в устах туземцев до тех нор, пока не исчезнет последний от нее камень.

Из книги В.Х.Кондараки "В память столетия Крыма" 1883г.