Форелия и Фаланга

Там, где берет начало свое Черная речка, сделавшаяся известною в Крымскую войну, в давно минувшие времена существовал обширный грот, ведущий к подземному озеру, воды которого были прозрачнее хрусталя и настолько освежительны, что сидевший около них засыпал с невыразимым наслаждением.

При этом те из спящих, которые известны были за добродетельных, нередко удостаивались видеть в сновидениях какую-то старушку в белой мантии, которая заботливо справлялась об их нуждах и, к крайнему изумленно сторонних лиц, удовлетворяла их желания.

Невдалеке от этого чудного озера существовал обширный замок с крепостью, в котором обитал гордый повелитель всей этой округи, никогда не удостаивавший поселян ответом на их приветствие.

— Неужели он не понимает — говорили бедняки — что мы приветствуем его во имя заповеди Спасителя нашего?

Доходили ли эти слова до архонта или нет, неизвестно, но только он не обращал внимания даже и тогда, когда подобные замечания произносились довольно громко с рассчитанной целью уязвить неуместную гордость.

У богатого человека этого было двое детей, таких точно как и он. Старшего сына звали Фаланга, а дочь Форелиею. Насколько первый был безобразен и жесток, настолько была красива, но нелюдима последняя. Любимым занятием Фаланги было уничтожение насекомых. С этою целью он с раннего утра до позднего вечера бродил по лесам, садам и степям и убивал огромное множество самых невинных и безвредных тварей, которые без сомнения созданы были Богом не для того, чтобы один человек, без всякой надобности, сокрушал их жизнь, что касается Форелии, то она беспрестанно уходила в грот или густо заросшие лесные чащи, что бы не видеть около себя людей и не слышать их голоса.

Одно время Фаланга, увлеченный своим жестоким развлечением, зашел так далеко в горы, что начал изнемогать от жажды. Приблизившись к дровосеку он попросил у него воды.

— Здесь никто не носит с собой воды — отвечал дровосек — а кто жаждет, тот сам спускается к священному озеру, которое находится в нескольких десятках шагах.
— А как пройти к нему?
— Иди вон до той пещеры.

Молодой человек быстро зашагал. Нисколько минут спустя он с жадностью глотал отрадную струю воды и с наслаждением отдыхал пред величественным озером. Высота и свод пещеры, таинственный полумрак и чарующая прохлада начали действовать на него усыпляющим образом. Фаланга прикрыл глаза и заснул.

Тем временем с противоположного отверстия пещеры подошла к озеру Форелия и, очарованная прелестью грота, вполне согласующегося с ее настроением души, с сердечным трепетом присела и начала всматриваться в зеркальные воды.

— Какое блаженство! — вскрикнула она. Даже в этой массе воды нет ни одного живого существа. Вот где бы мне поселиться. Как бы я рада была, если б отец приказал построить у обоих входов в эту пещеру железные двери с тем, чтобы никого не впускать сюда. Я непременно потребую этого от него и вполне буду наслаждаться жизнью.

Задумавшись над этим образом жизни, молодая девушка начала чувствовать непреодолимое желание заснуть и веки ее закрылись.

В это время могущественная фея предстала в сновидении пред Фалангом и с свойственною ей милостью спросила у молодого человека, в чем он нуждается и чем более интересуется?

— А ты кто такая, что осмеливаешься мне делать такие вопросы? — спросил он.
— Я хозяйка этого грота и властна над людьми и животными.
— Ну, такими правами и я обладаю. Вот если б ты могла бы сделать так, чтобы я сидя на одном месте уничтожал ненавистных мне насекомых — я признал бы в тебе чудотворную силу.
— Для чего ты желаешь, сын мой, этого? — каждое мелкое насекомое есть создание Бога, который любуется их жизни и заставляет их содействовать его великим законам для общего блага мира.
— Если Богу они нравятся, то я нахожу их лишними на земле. А тебе я думаю известно, что люди должны повелевать землею.
— Вы, молодой человек, присваиваете себе божественные права. Берегись, чтобы не поплатиться за такую дерзость.
— Уж не ты ли, старая ведьма, отмстишь мне? — спросил он, засмеявшись.
— Да, я, ты угадал. Я давно уже возмущаюсь твоими жестокими поступками и без терпения ожидала, чтобы ты зашел в мою обитель, где я властна поступать со всеми по своему желанию.

При этих грозных словах Фаланга сделал усилие проснуться, чтобы убежать, но фея, дунув ему в лицо, произнесла:

— Повелеваю тебе, ничтожный человек, превратиться в самое безобразное из всех насекомых и скрываться от всех, как делают это преступники, но чтобы ты не умер от голода, то я предоставляю тебе право за час до смерти полакомиться соком тех насекомых, на которых ты до настоящего времени смотрел с таким отвращением. Прочь из глаз моих, варвар!

Только что произнесены были эти слова, молодой человк обратился в мохнатого паука и выбежал из подземелья.

Фея приблизилась к Форелии и нежно спросила, довольна ли она ее гротом?

— Очень, но только тогда, когда ты не дерзнешь называть его своим в моем присутствии. Грот этот на земле моего отца, а то, что я потребую от него, то будет моим.
— Неужели ты изгонишь меня отсюда, если отец тебе подарить эту пещеру?
— Я уже постановила не впускать сюда никого.
— Но ты этим лишишь милостей многих бедных и несчастных людей, которым я властна помогать только здесь?
— Большая мне нужда думать о других. Я только думаю о своем удовольствии.
— В таком случае, мы помиримся с тобою — отвечала Фея — я не допущу тебя до того, чтобы лишить добрых людей моих милостей, но исполню и твое желание жить в этом гроте самовластно. Приказываю тебе превратиться в красивую рыбу в этом озере и жить одинокою до старости в самых глубоких расщелинах его.

Приказания старушки в туже минуту исполнились. С того времени народ начал паука называть Фалангою, а пеструю рыбку, плавающую в хрустальном озере — Форелью.